Когда древний грек или римлянин видел гончара, он мог представить себе покупку его горшков, его самого (как раба), но идея «купить время гончара» привела бы его в полное замешательство. Как можно купить время отдельно от человека? Самое близкое по смыслу – арендовать гончара на время, как раба, в течение которого гончар, как и любой другой раб, будет выполнять все, что прикажет господин. Но вряд ли нашелся бы такой гончар, который согласился бы стать инструментом другого человека, пусть даже на время. Это унижение для свободного человека. По этой причине в античном мире наемным трудом свободные люди не занимались. В Средние века наемный труд появился в торговых портах Венеции. А сегодня наемный труд стал нормой. Как же мы оказались в ситуации, когда сдавать себя в аренду стало нормой? А наниматели искренне возмущаются, если работник не занят делом каждую минуту «их» времени.

Интересно проследить, как изменился взгляд на время. В древности время не было шкалой для измерения работы, потому что мерой была сама работа.

Английский историк Эдвард П. Томпсон написал прекрасное эссе о происхождении современного ощущения времени под названием «Время, рабочая дисциплина и промышленный капитализм» (1967). Он отмечает, что к XIV веку во многих городах Европы появились башни с часами (за счет купеческих гильдий). Купцы ставили себе черепа на письменный стол – memento mori, чтобы помнить о смерти и правильно распоряжаться отпущенным временем. С началом индустриальной революции в XVIII в. повсюду распространились домашние и карманные часы. Звездное время древних спустилось на землю и стало регулировать повседневность. Оно стало собственностью, ограниченным ресурсом, которому нужно вести аккуратный счет и которым нужно бережно распоряжаться, как деньгами.

Как только время стало деньгами, появилось выражение «тратить время», а не просто «проводить» его. Одновременно стало возможным терять время, убивать время, беречь его, времени стало в обрез и так далее. Появилось новое ощущение времени.

Сегодня поведенческий принцип «ты тратишь мое время» стал настолько естественным, что большинство из нас приучилось смотреть на мир с точки зрения владельца бизнеса или проектного менеджера (где проект = я сам) – до такой степени, что даже обычные граждане считают себя начальниками и испытывают унижение, когда кто-то тормозит на дороге и мешает их быстрой езде или водитель автобуса не слишком расторопен. Также сердится наш начальник, если мы не работаем «все время». Появилась такая экосистема «сбережения времени», со сроком исполнения поручений - «вчера». Наемный работник научился обманывать систему: и вот она крадет его жизненное время, считая, что купила его, а работник крадет это время у системы, притворяясь, что работает. В итоге мы все играем в выдуманную не нами игру, которая, по сути, просто разновидность власти одних над другими. Эта игра очень деморализует из-за того, что всем приходится притворяться: одним, что они все время работают, другим – что они знают, чем занять наемного работника и как повысить производительность его труда. Это самое худшее в наемной работе – подмена занятия, которое должно придавать смысл твоему существованию. Это форма духовного насилия. Неудивительно, что от этого разрывается душа. Это прямой удар по всему, что делает нас людьми.
________________
Анна Навашина. Из личных наблюдений и размышлений над «Трактатом о распространении бессмысленного труда» Д. Гребера