Марина Ивановна Цветаева (1892-1941) чувствовала жизнь (как и ее отсутствие) очень остро. В юности, когда вся жизнь была «как книга» и жажда «сразу всех дорог» влекла Марину вперед, это чувство приносило ей счастье:

Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой мчаться в бой.
«Молитва»

Эти 17-летние настроения истаяли вместе с подростковой наивностью к тридцати годам. Вспоминая в эмиграции свою московскую юность 1918-1919 г., Цветаева написала одно из лучших своих произведений в прозе - «Повесть о Сонечке», в котором объяснила себе (в утешение) и читателю (до некоторой степени, в назидание), почему она только тогда и была счастлива в Москве среди холода, разрухи и голода первых лет после революции.

Цветаева как человек рыцарского духа, человек-гора, вполне освоилась в революционной стихии. Она не заигрывает со злом, не соглашается с ним и не играет «на понижение», но вглядывается в людей и отыскивает среди них любовь. Потрясения дали ей острое ощущение жизни, а творчество – стало противоядием злу. Именно революция дала повод Цветаевой написать ее «Повесть о Сонечке». Будучи любителем «старого» (но не дряхлого!), она увидела мир по-новому, и в этом совпала со своим временем. Рыцари счастливы в подвиге: только рыцарь может, когда вокруг все проваливается – пол, чердак, традиционный уклад, - сидеть в трущобе и по-цветаевски пребывать «в облаках и править миром». «Повесть о Сонечке» - словно выталкивает душу вверх из безвоздушного пространства. И потому повесть очень современна - она рассказывает о том, как хорошо жить в кризисе. Свободное и счастливое состояние, как у ломоносовского «Кузнечика»! История о Сонечке, Марине того времени и их окружении – это утешение для нас, живущих на новом витке человеческого хаоса. Она подсказывает, как вести себя в таких обстоятельствах и как это может быть хорошо и здорово.

«Повесть о Сонечке» – это не только рассказ о встрече и дружбе М.И. с актрисой Соней Голлидей. Это воспоминания о времени и о себе: Цветаева была близка московским мальчикам и девочкам (младше ее на 3-4 года), молодым и не отягощенным прошлым. Они бросились в новую стихию, где было так по-настоящему интересно. Вокруг бушует советский военный коммунизм, люди добывают воблу и пшено – а Цветаева пишет стихи в обледенелой комнате, читает со сцены свою «Метель», Сонечка – «Белые ночи» Достоевского. Голодные, холодные, оборванные красавицы и красавцы, в проеденных молью шубах, собираются играть принцессу Турандот, не зная, что они завтра будут есть. Они переживают катастрофу как рыцари - ставят принцессу Турандот, а не спасаются на обломках старого мира. Они пришли в мир «голые» и не чувствовали за собой долга одеваться в чужое, хотя бы прекрасное платье. Голые, в чем-то дикие, но живые и настоящие. Они, питаясь гнилой картошкой и воблой, создают авангард, которым будет питаться культура всего мира. Это поколение дало Шварца, Хармса, Антокольского, Заболоцкого. Потом революция их убила, но сначала она их создала.

Очевидно, жизнь в Москве во время оно давала уроки настоящего бытия - как остаться человеком среди голода, холода, нищеты и насилия. Это, конечно, было время великого соблазна – опошлиться, опуститься, ответить хаму тем же. Но у этих людей язык не поворачивался и рука не поднималась. В мире, где все врут, актер, который врет не по зову души, но по закону жанра, становится эталоном честности. Поэтому Цветаеву и тянет в студию Вахтангова, в круг актеров Стаховича и Мчеделова. Жизнь стала настолько невыносима, что над ней надо было взлететь, чтобы выжить. И актеры этим занимались. Их игра была одним из утешений эпохи. Любовь и революция собрала их вместе на время, чтобы они смогли отогреться «ото всей этой смерти» и укрыться от «топота толп революции».

Не любовь, а лихорадка!
Легкий бой лукав и лжив.
Нынче тошно, завтра сладко,
Нынче помер, завтра жив.
«Комедьянт»

Сонечка – «чудо насущное», «самое красивое», что, по словам М.И., она когда-либо в жизни видела. Сонечка была ей дана «на подержание в ладонях», ее дружба согрела М.И. и спасла от очерствения. Образ маленькой девочки – это поклон детскости, чистоте, любви и ненасилию. Сонечка – полнейший антипод «героя» того времени, и М.И. умиляется всему «уменьшительному» у Сонечки – гримасочкам, корзиночкам, кокетству и даже ее пошловатому сюсюканью. Наверное, когда вокруг осталось ничтожно мало человеческого, сентиментальная Сонечка стала единственным очагом тепла и любви для М.И. Маленькая и отважная, Сонечка «обтанцовывала» все напасти и даже смерть. Она – олицетворение театра в высшем смысле (и Крошка Доррит в долговой тюрьме, и Копперфильдова Дора, и Флоренса).

«По существу же действующих лиц в моей повести не было, - говорит Цветаева в конце книги, - Была любовь. Она и действовала лицами». А иллюстрацией к этому утверждению служит монолог Сонечки о «целях Гималаях любви»:

"Как я люблю - любить! Как я безумно люблю - сама любить!.. Вы когда-нибудь забываете, когда любите, что любите? Я - никогда. Это как зубная боль - только наоборот, только там ноет, а здесь - и слова нет. Какие же они дикие дураки - те, кто не любят, сами не любят, точно в том дело, чтобы тебя любили. Я не говорю… конечно… - устаешь - как в стену. Но, вы знаете, нет такой стены, которую я бы не пробила! Ведь и Юрочка…минуточками… у него почти любящие глаза! Но у него - у меня такое чувство - нет сил сказать это, ему легче гору поднять, чем сказать это слово. Потому что ему нечем его поддержать, а у меня за горою - еще гора, и еще гора, и еще гора… - целые Гималаи любви! Вы замечаете, как все они, даже самые целующие, даже самые как будто любящие, боятся сказать это слово, как они его никогда не говорят?! Мне один объяснял, что это грубо, отстало, что: зачем слова, когда - дела? (то есть поцелуи и так далее). А я ему - «Э-э! нет! Дело еще ничего не доказывает, а слово - все». Мне ведь только этого от человека нужно: лю-блю, и больше ничего, пусть потом, что угодно делают, как угодно не любят… О, какие они скупые, расчетливые, опасливые! Мне всегда хочется сказать: - Ты только - скажи. Я проверять не буду…Когда я люблю - я ничего не боюсь, земли под собой не чувствую!"
___________________
А. Навашина