Информация о наборе в группу
Расписании мероприятий
Исследованиях
Расписании мероприятий
Исследованиях
Оставьте Ваш вопрос, мы ответим Вам в ближайшее время.
Опыт неволи
Теперь опыт неволи есть у каждого. Глобальный карантин de facto не переведен властями в формат de jure, но назван «самоизоляцией». Застряв дома отнюдь не по собственной воле, мы вынуждены быстро научиться жить в ограниченном пространстве, сохраняя мир с собой и в семье. Некоторых одолевает недоумение и уныние, а кто-то рад возможности побыть дома. Одно несомненно - возникла пауза и появилась возможность touch base, соприкоснуться с самим собой. Можно, постучав внутрь, спросить «Ты тут?». Тут. Ну, слава Богу! И становится легче - не растворился без остатка в суете. Мало все же в нашей жизни тишины…
Поэтому хочется, чтобы эта неожиданная пауза не пропала зря, чтобы она стала этапом жизни «на возвышение». И для этого, наверное, для начала стоит согласиться с тем, что nihil dat fortuna mancipio (судьба ничего не дает навечно), как говорили древние римляне. Явно наступает новая культурная эпоха, и уже слышны ее тяжелые командорские шаги. к счастью, нам дается время, чтобы к ней подготовиться.
В православной аскетике пребывание в келье - это одно из телесных ограничений, способствующих собиранию себя, своих мыслей. Выход из кельи без нужды считается признаком неспокойной, несобранной души, ищущей разговоров и развлечений. Отец Назарий, игумен Валаамского монастыря, выходец из Саровской пустыни, увещевал монашествующих «беречь себя и не исходить безвременно из кельи, без необходимой нужды» (ум. в 1809, в Сарове). «Стяжи дух мирен, - говорил еще один монашествующий той же обители, преподобный Серафим Саровский, - и тысячи вокруг тебя спасутся». Святоотеческий опыт укрощения гордыни в уединении есть у нас в культурном багаже. Он помогал поколениям наших предшественников, кто к нему обращался, изменить вектор своего развития от пользования жизнью к ответственному ее пониманию.
Если посмотреть на сегодняшний домашний арест как на необходимую духовно-санитарную остановку, то можно обнаружить, что многое требует нашего внимания. Видимо, «пришло время себя разобрать, чтобы правильно собрать», как сказала Вера Галактионова о своем рефлектирующем герое Андрее Цахингалове (5/4 накануне тишины).
Вот живешь вроде бы среди людей, а глянешь глубже - оказывается, что не с людьми живешь, а сам по себе. Интересен ли мне тот, кто рядом и тепло ли ему со мной? Нашлись ли у нас общие занятия дома или каждый занят чем-то своим, уткнувшись в телефон? То есть мы пребываем рядом, но не вместе, а это нарушение второй заповеди «возлюби ближнего твоего как самого себя» (Мф.22;39). «Чтобы увидеть свой дом, лучше всего остаться дома», - заметил Гилберт Честертон в своем эссе «Вечный человек». И первое, что замечаешь, это как тяжело быть вместе (а не просто рядом). Дежурной вежливости не хватает, чтобы поправить дело, если нет любви. Той, которая «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не ищет своего, все покрывает и все переносит» (1 Кор.13; 4-7). Есть в вежливости изрядная доля лицемерия. Это та дань, которую ложь платит добродетели в наше время сердитых людей, жаждущих самоутверждения, а не самопожертвования. Главное, не искать вину, не жаловаться и не роптать на отсутствие чего-то. Жалобы означают, что душе не хватает смирения. «Душе моя, восстани, что спиши?»
Тяжело убрать себя из центра мира, особенно если понимание мира ограничивается собственным «я». Счастлив тот, у кого есть «домашний очаг», за которым поет сверчок свои веселые песенки и обещает хорошее, как у Диккенса. Но такой очаг и тепло есть, как правило, там, где есть алтарь, то есть вертикальное измерение жизни, обращенное к Богу, и доверие Его Промыслу. Сейчас появилась возможность это понять и попытаться поправить.
Что касается работы, то изоляция делу не мешает, хотя и создает для него непривычные условия. Сосредоточиться трудно, но работать удаленно можно, оставаясь «на связи». И все же есть в этом какое-то человеческое искажение, лукавство: вроде работаешь, а вроде и нет, вроде и в контакте со всеми, а на самом деле один. «Утром я просыпалась в шесть утра, по сигналу как и все…Я принимала душ, одновременно проверяя давление, пульс и прочие показатели здоровья на диагностике, помещённом в полу гигиен-комнаты: если индикатор, укреплённый в стене вровень с моими глазами, выдавал какое-то отклонение от нормы, я принимала лекарства или витамины по его совету. Потом я одевалась, принимала свой утренний энергетик и ровно в семь часов подключалась к Всеобщей программе. Я со всеми вместе пела Гимн и смотрела утренние новости. Затем я переключалась на свою рабочую программу и в течение двух часов выполняла поступавшие заказы, а по окончании работы отсылала отчет в Управление труда. С этого момента я была свободна. Я выбирала из сегодняшнего меню на пульте еды какое-нибудь простое и питательное блюдо. Получив контейнер, тут же съедала, часто не разогревая заказ и уходила в любимую Реальность»,- рассказывает Сандра Саккос, гостья из будущего из книги Юлии Вознесенской «Путь Кассандры, или приключения с макаронами» (2002). Девушка жила в узкой комнате-каюте без окон на каком-то корабле. Тут же работала, но главной отрадой для нее было пребывание в виртуальной Реальности, где у нее был свой придуманный образ, другое имя и даже собственная спальня в замке (а не кресло-кровать в каюте). И еще интересный комментарий о друзьях Сандры: «Мы не смешивали Реальность с обыденной жизнью, не встречались и не интересовались жизнью друг друга за пределами Реальности - это не запрещалось правилами, но это было не принято». Книга была написана чуть меньше двадцати лет назад, и вот антиутопия Вознесенской на наших глазах становится реальностью.
Мир после карантина, конечно, будет другим. Капитализм умирает вместе с либерализмом и другими сопутствующими «измами», а впереди посткапиталистическое общество с его контролем над поведением людей, духовной сферой и ресурсами. Все это только что отработано в пилотном режиме карантина. Интересно, что даже образование стало дистанционным, причем как-то сразу и повсеместно, словно все уже было готово. Короновирус помог преодолеть сомнения относительно того, будет ли работать другая модель организации общественной и личной жизни. Он дал повод - люди испугались и «самоизолировались», по указанию властей. Сработало, а дальше - пропускной режим и разрешительный порядок регулирования жизни, занятости и доступа к ресурсам. Возможны социальные рейтинги, как в Китае, для регулирования доступа к социальным благам и свободе передвижения. В новом мире главным объектом присвоения станет уже не овеществленный труд человека, а сам человек, контроль за его поведением, состоянием и регулирование доступа к ресурсам. Что ж, и в этом мире объекту регулирования нужно будет научиться жить. А пока тренируемся.
Не хочется углубляться в мрачные мифы и все же нельзя не вспомнить фантазии Герберта Уэллса об обществе будущего. В книге «Машина времени» он поделил человечество на две расы - морлоков и элоев. Элои - белые люди, сохранившие следы былого интеллекта и культуры, но утратившие эволюционный потенциал. Они размякли, как слизняки, и пребывали в депрессии, живя прошлым. Морлоки - это менее качественная раса, что-то вроде толкиновских орков. Но они эволюционируют, в отличие от деградирующих элоев. Высокоразвитая раса сгнила и стала кормом для каннибалов -морлоков. Параллели с сегодняшним днем есть: беженцы с Ближнего Востока расчищают для себя в Европе место под солнцем. Права на инициативу жизнеустройства по своему образцу у них пока нет, да и реализовать они ее все равно не могут, даже если бы такое право у них было. Их миссия сводится к «санитарной зачистке». На самом деле, наверное, уже не важно, соучаствуем ли мы в истории, предсказанной Уэллсом, был ли какой-то глобальный заговор по этому сценарию или нет. Не важно, и кто именно пустит нас нагишом в новую жизнь. Это набор случившихся фактов ил альтернативные фактов. Страшно, конечно, наблюдать как незрелые и эгоистичные существа играют на твоих глазах в масштабные игры, а все остальные - заложники этой игры.
Важнее все же, каким человеком каждый выйдет из этого кризиса, как переживет все то, что за ним последует. Потребительская «загазованность» сознания затрудняет борьбу с гораздо более опасным вирусом - вирусом самоистребления. Судьба элоев у Уэллса не была бы столь печальна, если бы они смогли преодолеть инерцию деградации. На наших глазах несущие конструкции европейской цивилизации - христианство, семья и трудовая этика - превращаются в пыль. Это было предсказано в начале ХХ века Шпенглером, Уэллсом и другими любителями эсхатологического жанра - впереди тяжелый мрачный мир, где оптимизму нет места. И все же есть в этих попытках предвидения какая-то великая кривда. Они не учитывают человека как субъекта жизни, а не объекта. Если бы элои не согласились на отведенную им роль, то антиутопия не состоялась бы.
Мы, конечно, слишком сложны, чтобы думать о первобытном. И все же давайте поупражняемся в простоте. Под простотой я имею ввиду не глупость, а ясность - способность видеть жизнь как она есть. Вернемся в первобытное прошлое человечества. Тысячи научных и литературных сплетен о первобытном человеке сообщают что угодно, кроме того, что он делал в своей пещере. Находки археологов обнаружили наскальные рисунки - изображения зверей, охоты. Как ни просты они, в них видна любовь и внимание к рисунку и заклинание. Это не просто изображение факта охоты, рисунок - это обращение за священным покровительством. Первобытный человек ясно понимал свою ограниченность (не только в пространстве, но и в целом), зависимость от высших сил и не гнушался обращаться к ним за помощью. И через тысячелетия мы узнаем об этом далеком предке по его рисункам - самому светлому и возвышенному, пусть и простому. Рисунками эти люди обращались к Вечности и поэтому память о них сохранилась.
Если сегодня ориентироваться на сакральную высоту и признать Промысел Божий в самых странных, если не бессмысленных, явлениях, то опыт нынешней неволи может стать освежающим. Вирусный апокалипсис, как буйный ветер, уносит много лишнего. В замечательной притче Честертона «Жив-человек» ураган уносит человека из дома, а потом возвращает его назад. Как бы и нам вернуться к себе, не выходя из дома?..
Сам по себе человеческий оптимизм, формирующий позитивный образ мысли без опоры на неизменяемую твердыню, здесь не поможет. Нужна опора посерьезней. В христианстве есть надежда, основанная на вере в Промысел Божий - заботу Бога о человеке. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3;16). Евангельская надежда не игнорирует реальности боли и скорби. Напротив, она спускается на самое дно нашего отчаяния и спасает от него.
Дай Бог, чтобы карантин не превратил нас и наш дом в адскую пещеру. Если же это случилось, Господи, сойди в мой ад! Пусть все недоброе перегорит в этом адском огне, а сами мы изменимся в настуившие светлые дни Пасхи, обретем или укрепим надежду на доброе и волю к жизни. Это и будет нашим положительным опытом переживания карантина. Ведь если Бог есть любовь (1 Ин.4;7-16), то участь каждого человека будет наилучшей (Св. Григорий Нисский).
«Все — все войдите в радость Господа своего! И первые, и последние, примите награду; богатые и бедные, друг с другом ликуйте; воздержные и беспечные, равно почтите этот день; постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь ныне! Трапеза обильна, насладитесь все! Телец упитанный, никто не уходи голодным! Все насладитесь пиром веры, все воспримите богатство благости! Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть! Объятый смертью, Он угасил смерть. Сошед во ад, Он пленил ад и огорчил того, кто коснулся Его плоти» (Огласительное слово на Пасху свт. Иоанна Златоуста).
__________________
Анна Навашина
Поэтому хочется, чтобы эта неожиданная пауза не пропала зря, чтобы она стала этапом жизни «на возвышение». И для этого, наверное, для начала стоит согласиться с тем, что nihil dat fortuna mancipio (судьба ничего не дает навечно), как говорили древние римляне. Явно наступает новая культурная эпоха, и уже слышны ее тяжелые командорские шаги. к счастью, нам дается время, чтобы к ней подготовиться.
В православной аскетике пребывание в келье - это одно из телесных ограничений, способствующих собиранию себя, своих мыслей. Выход из кельи без нужды считается признаком неспокойной, несобранной души, ищущей разговоров и развлечений. Отец Назарий, игумен Валаамского монастыря, выходец из Саровской пустыни, увещевал монашествующих «беречь себя и не исходить безвременно из кельи, без необходимой нужды» (ум. в 1809, в Сарове). «Стяжи дух мирен, - говорил еще один монашествующий той же обители, преподобный Серафим Саровский, - и тысячи вокруг тебя спасутся». Святоотеческий опыт укрощения гордыни в уединении есть у нас в культурном багаже. Он помогал поколениям наших предшественников, кто к нему обращался, изменить вектор своего развития от пользования жизнью к ответственному ее пониманию.
Если посмотреть на сегодняшний домашний арест как на необходимую духовно-санитарную остановку, то можно обнаружить, что многое требует нашего внимания. Видимо, «пришло время себя разобрать, чтобы правильно собрать», как сказала Вера Галактионова о своем рефлектирующем герое Андрее Цахингалове (5/4 накануне тишины).
Вот живешь вроде бы среди людей, а глянешь глубже - оказывается, что не с людьми живешь, а сам по себе. Интересен ли мне тот, кто рядом и тепло ли ему со мной? Нашлись ли у нас общие занятия дома или каждый занят чем-то своим, уткнувшись в телефон? То есть мы пребываем рядом, но не вместе, а это нарушение второй заповеди «возлюби ближнего твоего как самого себя» (Мф.22;39). «Чтобы увидеть свой дом, лучше всего остаться дома», - заметил Гилберт Честертон в своем эссе «Вечный человек». И первое, что замечаешь, это как тяжело быть вместе (а не просто рядом). Дежурной вежливости не хватает, чтобы поправить дело, если нет любви. Той, которая «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не ищет своего, все покрывает и все переносит» (1 Кор.13; 4-7). Есть в вежливости изрядная доля лицемерия. Это та дань, которую ложь платит добродетели в наше время сердитых людей, жаждущих самоутверждения, а не самопожертвования. Главное, не искать вину, не жаловаться и не роптать на отсутствие чего-то. Жалобы означают, что душе не хватает смирения. «Душе моя, восстани, что спиши?»
Тяжело убрать себя из центра мира, особенно если понимание мира ограничивается собственным «я». Счастлив тот, у кого есть «домашний очаг», за которым поет сверчок свои веселые песенки и обещает хорошее, как у Диккенса. Но такой очаг и тепло есть, как правило, там, где есть алтарь, то есть вертикальное измерение жизни, обращенное к Богу, и доверие Его Промыслу. Сейчас появилась возможность это понять и попытаться поправить.
Что касается работы, то изоляция делу не мешает, хотя и создает для него непривычные условия. Сосредоточиться трудно, но работать удаленно можно, оставаясь «на связи». И все же есть в этом какое-то человеческое искажение, лукавство: вроде работаешь, а вроде и нет, вроде и в контакте со всеми, а на самом деле один. «Утром я просыпалась в шесть утра, по сигналу как и все…Я принимала душ, одновременно проверяя давление, пульс и прочие показатели здоровья на диагностике, помещённом в полу гигиен-комнаты: если индикатор, укреплённый в стене вровень с моими глазами, выдавал какое-то отклонение от нормы, я принимала лекарства или витамины по его совету. Потом я одевалась, принимала свой утренний энергетик и ровно в семь часов подключалась к Всеобщей программе. Я со всеми вместе пела Гимн и смотрела утренние новости. Затем я переключалась на свою рабочую программу и в течение двух часов выполняла поступавшие заказы, а по окончании работы отсылала отчет в Управление труда. С этого момента я была свободна. Я выбирала из сегодняшнего меню на пульте еды какое-нибудь простое и питательное блюдо. Получив контейнер, тут же съедала, часто не разогревая заказ и уходила в любимую Реальность»,- рассказывает Сандра Саккос, гостья из будущего из книги Юлии Вознесенской «Путь Кассандры, или приключения с макаронами» (2002). Девушка жила в узкой комнате-каюте без окон на каком-то корабле. Тут же работала, но главной отрадой для нее было пребывание в виртуальной Реальности, где у нее был свой придуманный образ, другое имя и даже собственная спальня в замке (а не кресло-кровать в каюте). И еще интересный комментарий о друзьях Сандры: «Мы не смешивали Реальность с обыденной жизнью, не встречались и не интересовались жизнью друг друга за пределами Реальности - это не запрещалось правилами, но это было не принято». Книга была написана чуть меньше двадцати лет назад, и вот антиутопия Вознесенской на наших глазах становится реальностью.
Мир после карантина, конечно, будет другим. Капитализм умирает вместе с либерализмом и другими сопутствующими «измами», а впереди посткапиталистическое общество с его контролем над поведением людей, духовной сферой и ресурсами. Все это только что отработано в пилотном режиме карантина. Интересно, что даже образование стало дистанционным, причем как-то сразу и повсеместно, словно все уже было готово. Короновирус помог преодолеть сомнения относительно того, будет ли работать другая модель организации общественной и личной жизни. Он дал повод - люди испугались и «самоизолировались», по указанию властей. Сработало, а дальше - пропускной режим и разрешительный порядок регулирования жизни, занятости и доступа к ресурсам. Возможны социальные рейтинги, как в Китае, для регулирования доступа к социальным благам и свободе передвижения. В новом мире главным объектом присвоения станет уже не овеществленный труд человека, а сам человек, контроль за его поведением, состоянием и регулирование доступа к ресурсам. Что ж, и в этом мире объекту регулирования нужно будет научиться жить. А пока тренируемся.
Не хочется углубляться в мрачные мифы и все же нельзя не вспомнить фантазии Герберта Уэллса об обществе будущего. В книге «Машина времени» он поделил человечество на две расы - морлоков и элоев. Элои - белые люди, сохранившие следы былого интеллекта и культуры, но утратившие эволюционный потенциал. Они размякли, как слизняки, и пребывали в депрессии, живя прошлым. Морлоки - это менее качественная раса, что-то вроде толкиновских орков. Но они эволюционируют, в отличие от деградирующих элоев. Высокоразвитая раса сгнила и стала кормом для каннибалов -морлоков. Параллели с сегодняшним днем есть: беженцы с Ближнего Востока расчищают для себя в Европе место под солнцем. Права на инициативу жизнеустройства по своему образцу у них пока нет, да и реализовать они ее все равно не могут, даже если бы такое право у них было. Их миссия сводится к «санитарной зачистке». На самом деле, наверное, уже не важно, соучаствуем ли мы в истории, предсказанной Уэллсом, был ли какой-то глобальный заговор по этому сценарию или нет. Не важно, и кто именно пустит нас нагишом в новую жизнь. Это набор случившихся фактов ил альтернативные фактов. Страшно, конечно, наблюдать как незрелые и эгоистичные существа играют на твоих глазах в масштабные игры, а все остальные - заложники этой игры.
Важнее все же, каким человеком каждый выйдет из этого кризиса, как переживет все то, что за ним последует. Потребительская «загазованность» сознания затрудняет борьбу с гораздо более опасным вирусом - вирусом самоистребления. Судьба элоев у Уэллса не была бы столь печальна, если бы они смогли преодолеть инерцию деградации. На наших глазах несущие конструкции европейской цивилизации - христианство, семья и трудовая этика - превращаются в пыль. Это было предсказано в начале ХХ века Шпенглером, Уэллсом и другими любителями эсхатологического жанра - впереди тяжелый мрачный мир, где оптимизму нет места. И все же есть в этих попытках предвидения какая-то великая кривда. Они не учитывают человека как субъекта жизни, а не объекта. Если бы элои не согласились на отведенную им роль, то антиутопия не состоялась бы.
Мы, конечно, слишком сложны, чтобы думать о первобытном. И все же давайте поупражняемся в простоте. Под простотой я имею ввиду не глупость, а ясность - способность видеть жизнь как она есть. Вернемся в первобытное прошлое человечества. Тысячи научных и литературных сплетен о первобытном человеке сообщают что угодно, кроме того, что он делал в своей пещере. Находки археологов обнаружили наскальные рисунки - изображения зверей, охоты. Как ни просты они, в них видна любовь и внимание к рисунку и заклинание. Это не просто изображение факта охоты, рисунок - это обращение за священным покровительством. Первобытный человек ясно понимал свою ограниченность (не только в пространстве, но и в целом), зависимость от высших сил и не гнушался обращаться к ним за помощью. И через тысячелетия мы узнаем об этом далеком предке по его рисункам - самому светлому и возвышенному, пусть и простому. Рисунками эти люди обращались к Вечности и поэтому память о них сохранилась.
Если сегодня ориентироваться на сакральную высоту и признать Промысел Божий в самых странных, если не бессмысленных, явлениях, то опыт нынешней неволи может стать освежающим. Вирусный апокалипсис, как буйный ветер, уносит много лишнего. В замечательной притче Честертона «Жив-человек» ураган уносит человека из дома, а потом возвращает его назад. Как бы и нам вернуться к себе, не выходя из дома?..
Сам по себе человеческий оптимизм, формирующий позитивный образ мысли без опоры на неизменяемую твердыню, здесь не поможет. Нужна опора посерьезней. В христианстве есть надежда, основанная на вере в Промысел Божий - заботу Бога о человеке. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3;16). Евангельская надежда не игнорирует реальности боли и скорби. Напротив, она спускается на самое дно нашего отчаяния и спасает от него.
Дай Бог, чтобы карантин не превратил нас и наш дом в адскую пещеру. Если же это случилось, Господи, сойди в мой ад! Пусть все недоброе перегорит в этом адском огне, а сами мы изменимся в настуившие светлые дни Пасхи, обретем или укрепим надежду на доброе и волю к жизни. Это и будет нашим положительным опытом переживания карантина. Ведь если Бог есть любовь (1 Ин.4;7-16), то участь каждого человека будет наилучшей (Св. Григорий Нисский).
«Все — все войдите в радость Господа своего! И первые, и последние, примите награду; богатые и бедные, друг с другом ликуйте; воздержные и беспечные, равно почтите этот день; постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь ныне! Трапеза обильна, насладитесь все! Телец упитанный, никто не уходи голодным! Все насладитесь пиром веры, все воспримите богатство благости! Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть! Объятый смертью, Он угасил смерть. Сошед во ад, Он пленил ад и огорчил того, кто коснулся Его плоти» (Огласительное слово на Пасху свт. Иоанна Златоуста).
__________________
Анна Навашина