Для восприятия новых стилей в искусстве ХХ века и далее важно помнить, что есть вещь и есть идея вещи. Искусство работает с идеей. В то же время наш жизненный инстинкт «реализма» ведет нас к наивной идеализации реальной вещи. Это наша врожденная наклонность к «человеческому». Если же к реализму повернуться спиной и остаться наедине с идеями, поставить их на место вещей, то они освободятся от тождества с вещами в нашем восприятии (то есть дегуманизируются). Художник-традиционалист, пишущий портрет, претендует на то, что он погружён в реальность изображаемого лица, хотя он на самом деле наносит на полотно произвольный набор лишь схематичных черт, полностью не отражающих реальность натуры. Если же художник рисует свою идею человека, то картина у него выходит полнее и правдивее, хотя она становится ирреальна. Экспрессионизм, кубизм и т.п. в разной мере пытались осуществить переход от изображения вещи к изображению её идеи, создавая в искусстве радикальное направление.

И всё же, откуда такой зуд дегуманизировать искусство, откуда отвращение к живым формам?

Дегуманизация и отвращение к «живым формам» - это прежде всего неприязнь к традиционной интерпретации реальных вещей. Нападки на традиционное художественное прошлое - что это, восстание против самого Искусства? Что оно без всего созданного до сих пор? Получается, что под маской любви к чистому (идеальному) искусству прячется пресыщение и ненависть к культуре в целом? Усталость, притупление восприимчивости из-за простого повторения стиля. Усталость вынуждает к движению, заставляет искусство видоизменяться.

Итак, новый стиль, получивший право на место в истории искусства в ХХ веке, в самом общем своем виде характеризуется вытеснением человеческих, слишком человеческих элементов и сохранением чисто художественной материи. Такое искусство весьма двусмысленно. С одной стороны, это торжество идей, а с другой - отвращение и пренебрежение искусством. Откуда эта двусмысленность?

Во-первых, считает Ортега-и-Гассет, несерьёзность отношения художника к жизни и ее реальности. Искусство перестало быть священным, перестало претендовать на спасение рода человеческого, перестало претендовать на вечность своего существования. Очень много комичного и ироничного появилось в современном искусстве, как и в целом в нашей культуре, выстроенной во многом на иронии и самоиронии.

Новое искусство не соперничает с серьёзным искусством прошлого, тогда это был бы просто трагический фарс. Квадрат Малевича не может вызывать патетический восторг, как статуя Микеланджело. Художник теперь предлагает нам смотреть на искусство как на игру, как насмешку над самим собой. Именно здесь кроется источник комизма нового вдохновения. Новое искусство высмеивает само искусство. И в этом его магический дар, в этой насмешке над собой. Ортега считает, что оно сохраняется в таком самоотрицании. Сложно согласиться с этим, так как ирония - насмешка - это способ высмеять высокое. Это уравнивание в правах «высокого» и «нелепого», смысла и бессмыслицы. Едва ли такая «демократизация» способствует сохранению искусства.

И ещё один глубокий признак современного искусства - его нетрансцендентность, его «неукоренённость» в высоких смыслах и отсутствие претензии на вечность. Некая «одноразовость», сиюминутность присутствует.

Не то, чтобы художника мало интересует его занятие и произведение, но он не относится к ним с той степенью серьёзности, как прежде. Он не намерен создавать красоту, чтобы спасти мир. Время торжественных поз художников прошло. Сегодня искусство освободило себя от высокой миссии, оно существенно «полегчало» и появляется там, где нет серьёзности, где вещи пускаются в пляс. Смеющееся несерьёзное искусство спасает человека от тяжести его жизни, от его степенности. Take it easy!

Современное искусство пробуждает воображение, мальчишеский дух у зрителя, готового принять впечатления. Торжество такого искусства приходится на эпоху торжества тела и молодости, в которую мы живем. Настрой молодости - несерьёзность. Молодые не хотят взрослеть и становиться степенными, старики не хотят стареть, носят серьгу в ухе и ходят на танцы с девушками (Лимонов, например). Сегодня человечество стремится продлить свою юность, внешнюю привлекательность и легкость восприятия жизни.

Есть ли в современном искусстве нечто такое, что требовало бы труда понимания? Есть, но немного. Здесь намерение художника оказывается важнее, чем его реализация.

Основная иллюстрация к этой статье - фото скульптуры женской головы, это "Спящая муза" Бранкузи, один из его знаменитых шедевров. И в то же время это намёк, что пора просыпаться: хочется, чтобы муза проснулась и посетила как художника, так и его зрителя!
___________________________________
подготовлено на основе текста
Хосе Ортега-и-Гассет «Дегуманизация искусства»