Общество стареет, а массовая культура становится все более инфантильной. «Культ вечной молодости» превращает нынешних стареющих кумиров (независимо от нации, пола, религии, профессии) в «лиц неопределенного возраста».

Конечно, стремление казаться помоложе было свойственно людям во все времена. Но лишь со второй половины ХХ века стало укореняться убеждение, что старым выглядеть неприлично. Только отсталые дикари не ведут ЗОЖ, не занимаются спортом, не следят за своей внешностью, при необходимости обращаясь к хирургу.

Люди прошлого не бежали от старости, как не бежали они и от жизни. Каждый её этап приносил свою задачу, решение которой требовало определенных поступков, решений, а также соответствующего возрасту оформления себя. С возрастом больше внимания уделяли не внешнему, но внутреннему своему человеку - своей душе, помня о надвигающейся смерти и подготовке к ней.

Сегодня «лёгкость в мыслях необыкновенная», как у Хлестакова, а главная задача - жизненный успех. Он принимает разные формы, но по существу они все исключительно внешние и сводятся либо к достижениям, либо к власти, ну или хотя бы к внешнему одобрению. Все три формы успеха - плод детских неврозов, компенсация за унижение или недостаток любви. Внутренняя жизнь как-то сама собой оскудевает и сходит на нет, затоптанная внешней манифестацией успеха. Люди, подобно младенцам, стали предъявлять себя миру и только. Вместо детского крика - кич и бравада, демонстрация атрибутов роскоши. Жаль только, что иногда, повзрослев и поднявшись по лестнице жизненного успеха вверх, понимаешь, что ты свою лестницу приставил не к той стене. Что делать - начинать сначала или всё же принять случившееся как факт и заняться чем-то другим, кроме как продолжать карабкаться по лестнице, ведущей в никуда?

Становясь взрослыми, мы начинаем замечать разницу между «быть» и «казаться». Быть счастливым или казаться таковым? Быть ли молодым или «молодящимся»? Чтобы быть молодым, нужна бодрость духа, интерес к жизни и к себе. Ведь жизнь не кончается вместе с личным «циклом накопления капитала» или наличием/отсутствием успеха в чем-то. Мы у себя одни, и жизнь у нас на каждого одна. Она продолжается и требует активного к себе отношения, возможно труда на новом поприще. А, возможно, отдыха. В любом случае важно признать естественный ход событий: заканчивать то, что заканчивается, расставаться с тем, с чем пора пришла расстаться. Важно принимать свой возраст и его задачи, решая их, согласиться и с неотвратимостью старости, и смерти. Даже, если иногда нам кажется, что все важное в жизни уже случилось и остается только стариться, возможно, это не так. Наверняка есть какие-то дела, которыми мы пока не занимались - просто не заметили, что как раз пришло время ими заняться. Уделить внимание близким, научиться рукоделию, посетить интересные места, да и мало ли ещё что!

В христианской аскетике смерть - это личный итог человека, а вся его жизнь - подготовка. Подготовка - это принятие себя и своих обстоятельств как некой данности, претерпевание неудобств и лишений, возраста и болезней, сохранение доброго расположения, несмотря ни на что, благодарность Богу за всё. У человека вне религии, как правило, нет желания принимать трудности. Да и к чему готовиться, к концу? Это какое-то тягостное суеверие вызывает тревогу. Таблетку от тревоги предлагает массовая культура, она отвлекает от ненужных мыслей и чувств, а порой открыто смеётся над старостью и смертью, изображая последнюю в комиксах в образе бабки с косой. Другой способ борьбы с тревогой - погружение в иллюзию вечной молодости, такой яркой, бурной и наполненной всяческими удовольствиями, что о неизбежном конце просто некогда задуматься. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Можно было бы с этим и согласиться, если бы не инстинктивное чувство неизмеримой важности того перехода в неизвестность, который принято называть «смертью». Толстой написал об одном из своих героев, что тот быстро умер, так и не успев прочувствовать самого главного события своей жизни. То есть, не успев прожить жизнь в полном и исчерпывающем смысле этого слова.

Может быть, для того и нужна старость?

И разве в здоровой и опрятной старости с промытыми морщинками и белозубой улыбкой (пусть и с имплантами) нет своей благородной красоты? Своей собственной эстетики? Такое впечатление, что само общество ходит по кругу, каждый раз заново вступая в половозрелость. Вторая молодость приходит для тех, кто первую сберег. И третья, и пятая, и десятая. Да была ли молодость тогда?