В 70-е годы XIX века имение приобрел Савва Иванович Мамонтов, и хозяйкой в нем стала его жена Елена Григорьевна. Дважды на протяжении XIX века в Абрамцево возникал один из центров русской культурной жизни, сначала, при Аксаковых – литературной, потом, при Мамонтовых – художественной. У Мамонтовых в Абрамцеве возник целый художественный кружок – здесь бывали и даже подолгу жили Коровин, Врубель, Поленов, Серов, Антокольский Шаляпин. В память о себе они оставляли автографы на скатерти, а хозяйка затем вышивала подписи цветными нитками. По мнению скульптора Антокольского, именно Елена Григорьевна поддерживала в Абрамцеве «тот чудный дух, тот чудный свет, который светил его гостям путеводной звездой».

Она создала тот неповторимый мамонтовский стиль жизни, плоды которого оказались так обильны. Он исключал праздность, привносил строгий ритм в деревенский быт. «… Я, право, не знаю, не помню на пути своем ни одной женщины, которая бы отвечала так щедро, полно на все запросы ума и сердца», - писала в своих воспоминаниях Е.А. Чернышева-Самарина, друг семьи.

Благодаря Елене Григорьевне, мамонтовский дом сохранил много от «аксаковского» - обстановку, кабинет Сергея Тимофеевича, благоговейное отношение прежних хозяев к природе и культуре. Мамонтовы жили с чисто русским широким размахом, хотя Елизавета Григорьевна, «совершенно не соответствовавшая «размашистости» окружающей обстановки, сумела создать здесь уникальный, приятный «тип жизни» (замечание М.В. Нестерова). Женщина с огненной душой, она этот огонь зарывала глубоко под непроницаемую оболочку феноменальной сдержанности, дабы никто не мог заглянуть в ее святая святых (В.С. Серова). С чуткой заботой она организовывала жизнь в усадьбе, занималась хозяйством, воспитывала пятерых детей, уравновешивала талантливую искрометность Саввы Ивановича. «Это тайна крепко верующих натур: приковывать беспредельно, без критики, без подтачивающего сомнения, - свойство наших славянских доблестных женских натур во все века, во все эпохи», - писала о хозяйке Абрамцева в своих воспоминаниях В.С. Серова.

Родом из большой купеческой семьи Алексеевых-Сапожниковых, подарившей России известных меценатов и благотворителей, Елена Григорьевна получила хорошее образование: знала французский, английский и немецкий языки. Любила математику, историю, литературу. Зачитывалась в юности Жуковским, Пушкиным, Байроном. «Я очень любила стихи, много занималась музыкой и страстно любила немецких классиков, особенно Бетховена и Шумана». С Саввой Мамонтовым они встретились в Милане. Он стал проводником Сапожниковых в этом городе. А через месяц после встречи в Италии Мамонтов приехал за Сапожниковыми в Ниццу и сделал предложение Елизавете Григорьевне. В 1864 году они обручились. Невесте было 17 лет, а жениху 23. В 18 лет она стала хозяйкой большого гостеприимного дома в Москве на Садовой-Спасской, а через несколько лет - Абрамцева.

Мамонтов позже писал: «Надо сказать…про мою семейную жизнь. Она сложилась в самом лучшем виде, день ото дня не нарадуюсь на мою жену, что за прелесть женщина выработалась. Теперь она проходит школу жизни, мыслит. Развилась, поборолась с неподходящими началами и живет, а не прозябает».

Помимо домашних дел и воспитания детей, Елена Григорьевна занималась общественным благоустройством. Она открыла первую частную школу в Абрамцеве, устроила лечебницу для жителей округи, создала школу рукоделия, где около пятидесяти воспитанниц учились кроить и шить платья. По воспоминаниям Н.В. Поленовой, Елена Григорьевна «посвящала своим питомцам много времени, устраивая с ними чтения и беседы, стремясь поднять их нравственный уровень, возбудить в них живой интерес ко всему художественному, поднимающему дух».

Невероятно, что такая цельная натура тоже временами падала духом и переживала приступы меланхолии. Однажды она написала: «Я страшно дорожу отношениями с людьми, потому что они мне даются очень тяжело. Я нелегко привязываюсь и привязанностей у меня очень мало. Вот почему вообще я слыву за холодного человека, живущего только рассудком». Трудно сходившаяся с людьми, склонная к постоянному самоанализу и «копанию в себе», Елизавета Григорьевна с благодарностью вспоминала дружбу с юной княгиней Мордвиновой: «Екатерина Алексеевна поняла мое душевное состояние и стала уверять меня, что нехорошо, стыдно так много и постоянно возиться со своим я. Неужели, говорила она, все окружающие вас люди менее достойны вашего внимания, чем ваше собственное я, с которым Вы так усердно носитесь. Оставьте его в покое, займитесь другими. Поверье, что вам легче будет жить».

Елизавета Григорьевна, очевидно, последовала этому совету. Именно поэтому она не прозябала рядом с талантливым и успешным мужем, но прожила свою собственную полнокровную жизнь, оставаясь любящей женой и доброй матерью. Как человек умный, обладающий смиренным нравом, она поняла свое предназначение и следовала ему. Увидеть себя со стороны, проследить свой путь с его кривизной и научиться ему следовать, - на это едва ли хватает жизни. Елене Григорьевне Мамонтовой это удалось.

А. Навашина